Каждый, кто знаком с творчеством Владимира Высоцкого, знает эти строки:
Суров же ты, климат охотский,
Уже третий день ураган.
Встает у руля сам Крючковский,
На отдых — Федотов Иван.
Так вот, это не плод художественного вымысла. За этим стоит вполне конкретная героическая история…
Шторм
Залив острова Итуруп, принадлежащего к Южной группе Большой гряды Курильских островов, известен у моряков каменистым дном и небольшой глубиной. Большие суда близко к берегу не подходят, чтобы не повредить дно. Для разгрузки грузов в заливе использовали самоходные баржи, бросившие якорь в 150-200 метрах от берега.
В январе 1960 года в одной из таких барж под романтическим названием «Т-36» проживали четверо. 21-летний младший сержант Асхат Зиганшин и трое 20-летних рядовых: Анатолий Крючковский, Филипп Поплавский и Иван Федотов. Все они числились в гарнизоне острова, то есть имели «сухопутную» форму и звания. Баржу они использовали как дом на плаву: жили в ней в ожидании разгрузки судов. Мыться уходили на берег в баню.
На самом деле «Т-36» и его экипаж не должны были находиться в заливе в январе. Это время штормов, и все баржи причаливают к берегу, а экипажи переводят на остров. Но «Т-36» и баржа «Т-97» ждали запоздавшее судно с грузом.
Шторм начался 17 января, вскоре после полуночи. Быстро лопнул трос, соединявший баржи. «Т-36» относило то к берегу, прямо на скалы, то вглубь залива. Экипаж как мог боролся со стихией, однако все было тщетно. Первые часы удавалось поддерживать связь с берегом, но из-за сильной тряски радио вышло из строя.
После почти суток борьбы со стихией заглохли двигатели. Кроме того, баржа наткнулась на скалу и получила пробоину, в машинном отделении образовалась течь. А циклон над Итурупом уже выносил баржу в открытый океан…
Начало дрейфа
Спасательные работы по поиску команды «Т-36» (экипажу «Т-97» удалось выбраться на берег) продолжались несколько дней. После того как были обнаружены обломки баржи и спасательный круг с «Т-36», участники поисковой команды пришли к выводу, что члены экипажа погибли.
Тем временем четверо на «Т-36» делали все, чтобы эти выводы не стали правдой. Залатав дыру, Зиганшин с командой приступил к оценке ситуации. А ситуация была такой: два ведра картошки, буханка хлеба, полтора килограмма свиного жира, полторы банки свиной тушенки, около килограмма пшена с горохом, пачка чая и кофе и примерно полсотни спичек. К счастью, питьевой воды было побольше — 120 литров, пусть и с металлическим привкусом и рыжей от ржавчины.
В качестве материала для растопки печки (температура за бортом колебалась от 0 до 7 градусов тепла) использовали ящики, спасательные пояса из пробки, спасательный круг, тряпки, обрывки бумаги… Но не отламывали части от баржи. Позже Иван Федотов вспоминал: «У нас рука бы не поднялась ломать суденышко, которое спасло нас в самых тяжелых штормах. Мы очень любили свою баржу».
Голод
Рацион уменьшали постепенно, чтобы не вызвать резкий упадок сил. Первые дни на человека приходились три картофелины, две ложки крупы и две ложки свиной тушенки, позже — по картофелине и по ложке крупы в день. 27 января, в день рождения Анатолия Крючковского, ему подарили два стакана воды вместо положенного одного. Крючковский от подарка отказался, предложив товарищам разделить праздничный стакан.
Спустя месяц дрейфа начали варить суп из подручных материалов. Асхат Зиганшин вспоминал: «Мы его [кожаный ремень] порезали в лапшу и стали варить из него „суп". Потом сварили ремешок от рации. Стали искать, что еще у нас есть кожаного. Обнаружили несколько пар кирзовых сапог. Но кирзу так просто не съешь, слишком жесткая. Варили их в океанской воде, чтобы выварился гуталин, потом резали на кусочки, бросали в печку, где они превращались в нечто похожее на древесный уголь, и это ели».
При этом Зиганшин, как командир и самый старший, чувствовал ответственность за команду: кожу от сапог он попробовал сам и ждал сутки, только потом разрешил есть сапоги остальным.
Первый проходивший корабль был замечен экипажем на 40-й день дрейфа, но он не заметил баржу. Ребятам удалось выловить из воды поплавок от японских рыболовецких сетей. Они прикрепили к нему гильзу с запиской о случившемся, сделали флажок и отправили поплавок в надежде на помощь.
Голод, холод и океан все теснее сужали кольцо. Последние дни солдаты грелись, прижимаясь друг к другу под одеялами. Их стали преследовать слуховые галлюцинации. Договорились, что последний оставшийся в живых запишет их имена на видном месте баржи…
Спасение
7 марта 1960 года около трех часов дня патрульный самолет американского авианосца «Кирсардж», шедшего из Йокосуки в Сан-Франциско, обнаружил в 30 километрах от судна дрейфующую баржу. По сообщению пилота, на барже находились люди. К месту был отправлен второй самолет, и он подтвердил данные.
Первым на палубу авианосца поднялся Зиганшин. Собственно, остальные даже не собирались подниматься — мол, они только пополнят запасы еды и воды и вернутся домой «своим ходом». Разумеется, речи об этом не было: все четверо были так истощены, что едва ходили. Когда остальных членов экипажа подняли на борт, Крючковский начал волноваться, что оставил на барже два стакана питьевой воды.
Узнав, откуда приплыла баржа, американцы сначала решили, что ослышались (тем более что все общались на странном русско-английском диалекте). Ведь «Т-36» был обнаружен на расстоянии более 1700 километров от острова Итуруп!
Фото из американского архива: голодные советские моряки (подписано голубым над зачеркнутым «солдаты») едят первый раз после спасения. Интересно, что в американскому описании упоминается, что у экипажа во время 49-дневного дрейфа была водка
Русские поразили американцев. Несмотря на пережитое, они сохранили не только человеческий облик и разум, но и дисциплину: когда им предложили бульон, белый хлеб и кофе, они не накинулись на еду, а сначала передавали еду тому, кто сидел дальше.
Каждый из членов героического экипажа потерял за 49 дней плавания по 14-16 кг. К счастью, серьезных проблем со здоровьем обнаружено не было, лишь Зиганшин упал в обморок в душе. Уже через неделю после чудесного спасения все четверо были переведены из лазарета в каюты.
Счастливый конец
Торжественная встреча на родине
Подвиг и мужество советских солдат стали главными темами американской прессы. Советская — не спешила. Лишь после поздравительной телеграммы Хрущева, в которой он сообщил, что страна гордится «славным подвигом, который представляет собой яркое проявление мужества и силы духа советских людей в борьбе с силами стихии», в советской прессе появились сообщения о невероятной истории «Т-36» и ее экипажа.
Мэр Сан-Франциско, куда прибыл эсминец, вручил четырем советским солдатам символические ключи от города. Затем был Нью-Йорк, где героев еще раз осмотрела уже советский врач. Она запретила трансатлантический перелет, и Зиганшин и его команда поплыли в Европу на пароходе. В Москву они прибыли 29 марта.
Все четверо были уволены в запас до истечения срока службы. Всем была предложена учеба в Мореходном училище ВМФ в городе Ломоносове и все, кроме Федотова, согласились. Федотов вернулся к семье: пока он дрейфовал в океане, его жена родила сына, так что у него хватало дел и без учебы.
Об этой удивительной истории сложены песни, написаны стихи и в 1962 году снят фильм «49 дней».
Суров же ты, климат охотский,
Уже третий день ураган.
Встает у руля сам Крючковский,
На отдых — Федотов Иван.
Так вот, это не плод художественного вымысла. За этим стоит вполне конкретная героическая история…
Шторм
Залив острова Итуруп, принадлежащего к Южной группе Большой гряды Курильских островов, известен у моряков каменистым дном и небольшой глубиной. Большие суда близко к берегу не подходят, чтобы не повредить дно. Для разгрузки грузов в заливе использовали самоходные баржи, бросившие якорь в 150-200 метрах от берега.
В январе 1960 года в одной из таких барж под романтическим названием «Т-36» проживали четверо. 21-летний младший сержант Асхат Зиганшин и трое 20-летних рядовых: Анатолий Крючковский, Филипп Поплавский и Иван Федотов. Все они числились в гарнизоне острова, то есть имели «сухопутную» форму и звания. Баржу они использовали как дом на плаву: жили в ней в ожидании разгрузки судов. Мыться уходили на берег в баню.
На самом деле «Т-36» и его экипаж не должны были находиться в заливе в январе. Это время штормов, и все баржи причаливают к берегу, а экипажи переводят на остров. Но «Т-36» и баржа «Т-97» ждали запоздавшее судно с грузом.
Шторм начался 17 января, вскоре после полуночи. Быстро лопнул трос, соединявший баржи. «Т-36» относило то к берегу, прямо на скалы, то вглубь залива. Экипаж как мог боролся со стихией, однако все было тщетно. Первые часы удавалось поддерживать связь с берегом, но из-за сильной тряски радио вышло из строя.
После почти суток борьбы со стихией заглохли двигатели. Кроме того, баржа наткнулась на скалу и получила пробоину, в машинном отделении образовалась течь. А циклон над Итурупом уже выносил баржу в открытый океан…
Начало дрейфа
Спасательные работы по поиску команды «Т-36» (экипажу «Т-97» удалось выбраться на берег) продолжались несколько дней. После того как были обнаружены обломки баржи и спасательный круг с «Т-36», участники поисковой команды пришли к выводу, что члены экипажа погибли.
Тем временем четверо на «Т-36» делали все, чтобы эти выводы не стали правдой. Залатав дыру, Зиганшин с командой приступил к оценке ситуации. А ситуация была такой: два ведра картошки, буханка хлеба, полтора килограмма свиного жира, полторы банки свиной тушенки, около килограмма пшена с горохом, пачка чая и кофе и примерно полсотни спичек. К счастью, питьевой воды было побольше — 120 литров, пусть и с металлическим привкусом и рыжей от ржавчины.
В качестве материала для растопки печки (температура за бортом колебалась от 0 до 7 градусов тепла) использовали ящики, спасательные пояса из пробки, спасательный круг, тряпки, обрывки бумаги… Но не отламывали части от баржи. Позже Иван Федотов вспоминал: «У нас рука бы не поднялась ломать суденышко, которое спасло нас в самых тяжелых штормах. Мы очень любили свою баржу».
Голод
Рацион уменьшали постепенно, чтобы не вызвать резкий упадок сил. Первые дни на человека приходились три картофелины, две ложки крупы и две ложки свиной тушенки, позже — по картофелине и по ложке крупы в день. 27 января, в день рождения Анатолия Крючковского, ему подарили два стакана воды вместо положенного одного. Крючковский от подарка отказался, предложив товарищам разделить праздничный стакан.
Спустя месяц дрейфа начали варить суп из подручных материалов. Асхат Зиганшин вспоминал: «Мы его [кожаный ремень] порезали в лапшу и стали варить из него „суп". Потом сварили ремешок от рации. Стали искать, что еще у нас есть кожаного. Обнаружили несколько пар кирзовых сапог. Но кирзу так просто не съешь, слишком жесткая. Варили их в океанской воде, чтобы выварился гуталин, потом резали на кусочки, бросали в печку, где они превращались в нечто похожее на древесный уголь, и это ели».
При этом Зиганшин, как командир и самый старший, чувствовал ответственность за команду: кожу от сапог он попробовал сам и ждал сутки, только потом разрешил есть сапоги остальным.
Первый проходивший корабль был замечен экипажем на 40-й день дрейфа, но он не заметил баржу. Ребятам удалось выловить из воды поплавок от японских рыболовецких сетей. Они прикрепили к нему гильзу с запиской о случившемся, сделали флажок и отправили поплавок в надежде на помощь.
Голод, холод и океан все теснее сужали кольцо. Последние дни солдаты грелись, прижимаясь друг к другу под одеялами. Их стали преследовать слуховые галлюцинации. Договорились, что последний оставшийся в живых запишет их имена на видном месте баржи…
Спасение
7 марта 1960 года около трех часов дня патрульный самолет американского авианосца «Кирсардж», шедшего из Йокосуки в Сан-Франциско, обнаружил в 30 километрах от судна дрейфующую баржу. По сообщению пилота, на барже находились люди. К месту был отправлен второй самолет, и он подтвердил данные.
Первым на палубу авианосца поднялся Зиганшин. Собственно, остальные даже не собирались подниматься — мол, они только пополнят запасы еды и воды и вернутся домой «своим ходом». Разумеется, речи об этом не было: все четверо были так истощены, что едва ходили. Когда остальных членов экипажа подняли на борт, Крючковский начал волноваться, что оставил на барже два стакана питьевой воды.
Узнав, откуда приплыла баржа, американцы сначала решили, что ослышались (тем более что все общались на странном русско-английском диалекте). Ведь «Т-36» был обнаружен на расстоянии более 1700 километров от острова Итуруп!
Фото из американского архива: голодные советские моряки (подписано голубым над зачеркнутым «солдаты») едят первый раз после спасения. Интересно, что в американскому описании упоминается, что у экипажа во время 49-дневного дрейфа была водка
Русские поразили американцев. Несмотря на пережитое, они сохранили не только человеческий облик и разум, но и дисциплину: когда им предложили бульон, белый хлеб и кофе, они не накинулись на еду, а сначала передавали еду тому, кто сидел дальше.
Каждый из членов героического экипажа потерял за 49 дней плавания по 14-16 кг. К счастью, серьезных проблем со здоровьем обнаружено не было, лишь Зиганшин упал в обморок в душе. Уже через неделю после чудесного спасения все четверо были переведены из лазарета в каюты.
Счастливый конец
Торжественная встреча на родине
Подвиг и мужество советских солдат стали главными темами американской прессы. Советская — не спешила. Лишь после поздравительной телеграммы Хрущева, в которой он сообщил, что страна гордится «славным подвигом, который представляет собой яркое проявление мужества и силы духа советских людей в борьбе с силами стихии», в советской прессе появились сообщения о невероятной истории «Т-36» и ее экипажа.
Мэр Сан-Франциско, куда прибыл эсминец, вручил четырем советским солдатам символические ключи от города. Затем был Нью-Йорк, где героев еще раз осмотрела уже советский врач. Она запретила трансатлантический перелет, и Зиганшин и его команда поплыли в Европу на пароходе. В Москву они прибыли 29 марта.
Все четверо были уволены в запас до истечения срока службы. Всем была предложена учеба в Мореходном училище ВМФ в городе Ломоносове и все, кроме Федотова, согласились. Федотов вернулся к семье: пока он дрейфовал в океане, его жена родила сына, так что у него хватало дел и без учебы.
Об этой удивительной истории сложены песни, написаны стихи и в 1962 году снят фильм «49 дней».
