- ДИССИДЕНТ
Смерть без паспорта: история «острова людоедов» времён советской паспортной кампании
6 тысяч человек депортировали в Сибирь и высадили на остров без еды, убежища и инструментов. В диких условиях выжили чуть больше 2 тысяч.
Место массовой гибели спецпоселенцев на острове Назинский Фото НИЦ «Мемориал»
Сибирь с 16-го века служила для властей России и СССР местом ссылки. Туда отправляли уголовных и политических преступников. Ссыльных использовали для заселения неосвоенных районов Сибири, ограничивая их передвижения. С 19-го века сосланные на восток страны люди должны были заниматься обработкой земель: вести промысел или хозяйство. К началу 20-го века в Сибирь свезли до 300 тысяч человек, но количество поселенцев должно было сильно вырасти в тридцатых годах.
Государственное политическое управление (ГПУ) поставило увеличить население Сибири на 3-5 миллионов человек в течение пяти лет. Частью этого плана стали переселенцы Назино, которых привели на «голый» остров посреди реки Обь на двух баржах. Их высадили на берег, не дав еды, инструментов и даже тёплой одежды. Это временное решение растянулось на три месяца и обернулось 4 тысячами погибших.
Чистки городов и ссылка как антикризисная мера
После революции в России отменили паспортную систему, и с 1918 года население не обязывали иметь удостоверение личности. Люди потеряли привязку к населённому пункту, месту работы или службы. СССР фактически стал зоной свободной мобильности – человек мог жить, где захочет, и вести хозяйство, где ему вздумается. Не существовало никакого контроля и учёта, но затем в СССР прошли коллективизация и раскулачивание. В итоге начался продовольственный кризис и голод. В поисках лучшей жизни люди потянулись в города, где ситуация обстояла не многим лучше, чем в сёлах.
Кризис в стране только усугублялся, поэтому власти СССР пойти на внедрение паспортной системы, которая не только могла бы остановить миграции по стране, но и провести перепись населения, выявив неугодных. Паспорта не выдавали девяти категориям граждан, среди которых кулаки и раскулаченные, а также судимые и просто перебравшиеся из одного города в другой по личным нуждам.
Милиционер проверяет документы Фото МВД
С введением паспортной кампании почти сразу начались массовые аресты на улицах. Тем самым глава ГПУ Генрих Ягода осуществлял свой план по освоению Сибири. Прохожих без паспорта хватали на улице и отправляли в Сибирь, даже не родственникам.
«Пусть пасутся»
Никто не знает точного числа высадившихся на остров Назинский. Управление Сиблага в Новосибирске, согласно , отправляло в Александровское две баржи с 3 тысячами пассажиров на каждом. В комендатуре Александровского чиновникам ответили, что не могут принять переселенцев, так как для них нет ни жилого фонда, ни продовольствий. В ответ Новосибирск лишь отправил телеграмму с текстом: «Три тысячи отбыли в ваше распоряжение. Через неделю встречайте ещё три».
После совещания комендатура Александровского приняла решение определить новых переселенцев на остров посреди реки Обь длиной около полутора километров и шириной около 500 метров. Его омывала река, и от острова до берега с обеих сторон было как минимум по километру. Таким образом, сбежать с этого острова оказалось практически невозможно.
Свидетели тех событий , что в день, когда баржа причалила к острову, стояла солнечная погода. На сушу вывалили тела 40 человек, но закапывать их стали не сразу. Могильщикам разрешили отдохнуть, а в это время в куче тел, лежащей на солнце, пришли в себя восемь человек.
Александровская комендатура подсчитала, что на первой барже прибыло не три тысячи человек, как сообщали в телеграмме, а больше пяти тысяч. Все ослабленные и истощенные – для тех, кто чувствовал себя хуже других, разбили четыре палатки, в одной из которых разместили больных с подозрением на сыпной тиф. Ещё одну палатку оснастили под раздачу питания. Суточный паёк из 500 граммов хлеба, 32 граммов крупы, 13 граммов сахара и соли. На этом организационные меры на острове кончились.
Карта острова Назинского на 1938 годДокументы из архива музея «Следственная тюрьма НКВД»
Высадившиеся на остров ничем не занимались – им не дали никаких инструментов, высадив на берег со : «Пусть пасутся». Одновременно сильно испортилась погода: сильно похолодало и поднялся ветер. Это привело к тому, что люди замерзали насмерть или, наоборот, пытаясь согреться, получали ожоги, несовместимые с жизнью. Ещё одним следствием плохого питания и холодной погоды стал рост числа заболеваний. В результате к 21 мая 1933 года – уже через два дня после высадки – на острове погибли ещё 70 человек. У пяти из них новоявленные обитатели острова срезали мягкие части тела, вырвали печень, сердце и лёгкие.
Остров людоедов
Считается, что первым человеческое мясо на острове попробовали именно уголовники. В томском музее «Следственная тюрьма НКВД» есть восстановленная допроса с одним из «людоедов», пойманных с поличным. Свой разговор с задержанным по памяти записал Андрей Карагодин, работавший на острове охранником.
Вскоре порядок изменили, и стремительно сокращающееся население острова на бригады по 150 человек. Во главе каждой бригады назначили старшего, который брал питание на всех и равномерно распределял. Но чаще всего старшим становился уголовник, забравший этот «пост» силой. Всю еду он оставлял себе, ни с кем не делясь. Поэтому случаи каннибализма учащались, и люди уже не выжидали, пока их соседи окажутся в предсмертном состоянии.
Началась эпидемия дизентерии, и её масштаб становился крупнее с каждым днём. Только после этого здоровых и крепких стали эвакуировать. Ссыльных вновь сгоняли на баржу – по 200 человек. Их отвозили примерно на 100 километров от острова и высаживали на берег осваивать тайгу.
Эвакуация завершилась в августе 1933 года. Выжить на острове посреди Оби смогли 2856 человек.
Слухи, братские могилы, историческое наследие
Свидетели назинских событий говорят, что местные относились к происходящему на острове спокойно. В округе знали об ужасах, которые творятся. Более того, деревенские партийные активисты ловили беглецов с острова, которых с их помощью потом доставляли обратно. Периодически течение прибывало к берегам трупы, из-за чего слухи ползли всё ниже и ниже вдоль реки. Люди рассказывали друг другу о случаях людоедства.
После ликвидации лагеря местные жители посещали остров, чтобы косить сено и собирать там ягоды. Их не отпугивал даже трупный запах.
Даже спустя двадцать лет после событий на острове оставались следы пребывания переселенцев. В 1952 году местных хозяйственников отправили на покос на остров. Тогда люди , что на некоторых участках трава не растёт.
Письмо лично Сталину
Назинская трагедия стала прецедентом, после которого репатриации деклассированных прекратились. Кампанию по освоению Сибири и других регионов СССР за счёт ссыльных остановили.
Группа ссыльных Нарымского края в 1930-х годах Фото «Сибирь.Реалии»
Осенью 1933 года в Сиблаг прибыла комиссия, которая начала расследование произошедшего. Всё это стало следствием письма инструктора Нарымского наружного комитета партии Василия Величко. Он отправил его не по почте, а с человеком, который передал лично Сталину в руки. Итогом стал громкий скандал. На документы по Назино наложили гриф секретности. Документы стали доступны только в период гласности.
«Я трезво отдаю себе отчёт в том, что написать такое письмо, значит взять на себя большую ответственность. Я допускаю, что ряд моментов изложены не точно, могут не подтвердиться, или подтвердиться, но не полностью, допускаю, что многого я просто не знаю – потому, что пользовался неофициальными источниками», – написал Величко в письме.
В своём послании партийный работник указал на факты каннибализма, рассказал о слухах, которые ползут по округе, сообщил об эпидемии и ужасающей смертности. Также он написал о произволе, устроенном надзирателями. Коменданты и охранники избивали людей и эксплуатировали их, несмотря на бедственное положение.
Величко привёл в примера водителя, вышедшего из дома за папиросами и наткнувшегося на патруль; 23-летнюю девушку-кондуктора, которая пошла в магазин за хлебом и была арестована, несмотря на наличие документов; слесаря, отправившегося в Москву с путёвкой на лечение. Известно, что под задержания попали родственники высокопоставленных партийцев.
Существует ещё один подробный о Назинской трагедии – от лица сотрудника учётно-распределительной части Александро-Ваховской штрафной комендатуры Сибирского ИТЛ Ивана Уварова. Он оказался в числе тех, кто принимал «деклассированные элементы» на остров возле Назино в 1933 году. Описывая ужасы, происходящие на острове, он завершает свой рассказ словами: «Но вины моей в этом нет. Виноват отрезок истории Родины, в который уложилась моя жизнь»
6 тысяч человек депортировали в Сибирь и высадили на остров без еды, убежища и инструментов. В диких условиях выжили чуть больше 2 тысяч.
Место массовой гибели спецпоселенцев на острове Назинский Фото НИЦ «Мемориал»
Сибирь с 16-го века служила для властей России и СССР местом ссылки. Туда отправляли уголовных и политических преступников. Ссыльных использовали для заселения неосвоенных районов Сибири, ограничивая их передвижения. С 19-го века сосланные на восток страны люди должны были заниматься обработкой земель: вести промысел или хозяйство. К началу 20-го века в Сибирь свезли до 300 тысяч человек, но количество поселенцев должно было сильно вырасти в тридцатых годах.
Государственное политическое управление (ГПУ) поставило увеличить население Сибири на 3-5 миллионов человек в течение пяти лет. Частью этого плана стали переселенцы Назино, которых привели на «голый» остров посреди реки Обь на двух баржах. Их высадили на берег, не дав еды, инструментов и даже тёплой одежды. Это временное решение растянулось на три месяца и обернулось 4 тысячами погибших.
Чистки городов и ссылка как антикризисная мера
После революции в России отменили паспортную систему, и с 1918 года население не обязывали иметь удостоверение личности. Люди потеряли привязку к населённому пункту, месту работы или службы. СССР фактически стал зоной свободной мобильности – человек мог жить, где захочет, и вести хозяйство, где ему вздумается. Не существовало никакого контроля и учёта, но затем в СССР прошли коллективизация и раскулачивание. В итоге начался продовольственный кризис и голод. В поисках лучшей жизни люди потянулись в города, где ситуация обстояла не многим лучше, чем в сёлах.
Кризис в стране только усугублялся, поэтому власти СССР пойти на внедрение паспортной системы, которая не только могла бы остановить миграции по стране, но и провести перепись населения, выявив неугодных. Паспорта не выдавали девяти категориям граждан, среди которых кулаки и раскулаченные, а также судимые и просто перебравшиеся из одного города в другой по личным нуждам.
Милиционер проверяет документы Фото МВД
С введением паспортной кампании почти сразу начались массовые аресты на улицах. Тем самым глава ГПУ Генрих Ягода осуществлял свой план по освоению Сибири. Прохожих без паспорта хватали на улице и отправляли в Сибирь, даже не родственникам.
Паспортных переселенцев, арестованных на улицах, перемешивали с уголовниками и осуждёнными, а затем отправляли в исправительно-трудовой лагерь в Сибири, он же – Сиблаг. Для всех переселенцев в Союзе придумали термин – деклассированные элементы. Весной 1933 года больше 6 тысяч таких деклассированных элементов высадили на необитаемый остров близ деревни Назино.
«Пусть пасутся»
Никто не знает точного числа высадившихся на остров Назинский. Управление Сиблага в Новосибирске, согласно , отправляло в Александровское две баржи с 3 тысячами пассажиров на каждом. В комендатуре Александровского чиновникам ответили, что не могут принять переселенцев, так как для них нет ни жилого фонда, ни продовольствий. В ответ Новосибирск лишь отправил телеграмму с текстом: «Три тысячи отбыли в ваше распоряжение. Через неделю встречайте ещё три».
После совещания комендатура Александровского приняла решение определить новых переселенцев на остров посреди реки Обь длиной около полутора километров и шириной около 500 метров. Его омывала река, и от острова до берега с обеих сторон было как минимум по километру. Таким образом, сбежать с этого острова оказалось практически невозможно.
Добраться до острова смогли не все. Условия пребывания на барже не сильно отличались от жизни на необитаемом острове. Людей плохо кормили, им не хватало места, а из-за того, что задержанных во время паспортных облав перемешали с уголовниками, в пути развилась своего рода дедовщина. В результате смертность в первом эшелоне достигала 35-40 человек в день.
Свидетели тех событий , что в день, когда баржа причалила к острову, стояла солнечная погода. На сушу вывалили тела 40 человек, но закапывать их стали не сразу. Могильщикам разрешили отдохнуть, а в это время в куче тел, лежащей на солнце, пришли в себя восемь человек.
Александровская комендатура подсчитала, что на первой барже прибыло не три тысячи человек, как сообщали в телеграмме, а больше пяти тысяч. Все ослабленные и истощенные – для тех, кто чувствовал себя хуже других, разбили четыре палатки, в одной из которых разместили больных с подозрением на сыпной тиф. Ещё одну палатку оснастили под раздачу питания. Суточный паёк из 500 граммов хлеба, 32 граммов крупы, 13 граммов сахара и соли. На этом организационные меры на острове кончились.
Карта острова Назинского на 1938 годДокументы из архива музея «Следственная тюрьма НКВД»
Высадившиеся на остров ничем не занимались – им не дали никаких инструментов, высадив на берег со : «Пусть пасутся». Одновременно сильно испортилась погода: сильно похолодало и поднялся ветер. Это привело к тому, что люди замерзали насмерть или, наоборот, пытаясь согреться, получали ожоги, несовместимые с жизнью. Ещё одним следствием плохого питания и холодной погоды стал рост числа заболеваний. В результате к 21 мая 1933 года – уже через два дня после высадки – на острове погибли ещё 70 человек. У пяти из них новоявленные обитатели острова срезали мягкие части тела, вырвали печень, сердце и лёгкие.
Остров людоедов
Считается, что первым человеческое мясо на острове попробовали именно уголовники. В томском музее «Следственная тюрьма НКВД» есть восстановленная допроса с одним из «людоедов», пойманных с поличным. Свой разговор с задержанным по памяти записал Андрей Карагодин, работавший на острове охранником.
Ситуация начала быстро выходить из-под контроля. Охранники ничего поделать с отчаявшимся населением острова и зверели сами.
Еду поначалу выдавали в порядке живой очереди, но вскоре этот порядок нарушился. Люди столпились и пытались вырвать муку. Запаниковав, охранники начали беспорядочно палить по сгрудившейся очереди. После этого расстрелы на острове стали обычным делом. К смертной казни надзиратели приговаривали за малейший проступок.
Вскоре порядок изменили, и стремительно сокращающееся население острова на бригады по 150 человек. Во главе каждой бригады назначили старшего, который брал питание на всех и равномерно распределял. Но чаще всего старшим становился уголовник, забравший этот «пост» силой. Всю еду он оставлял себе, ни с кем не делясь. Поэтому случаи каннибализма учащались, и люди уже не выжидали, пока их соседи окажутся в предсмертном состоянии.
Вскоре на остров прибыл ещё один эшелон. Людей высадили на остров, который, по сотрудников комендатуры, стал похож на муравейник. Смертность только росла, и могильщики не успевали закапывать трупы. Чаще всего люди гибли от диареи.
Началась эпидемия дизентерии, и её масштаб становился крупнее с каждым днём. Только после этого здоровых и крепких стали эвакуировать. Ссыльных вновь сгоняли на баржу – по 200 человек. Их отвозили примерно на 100 километров от острова и высаживали на берег осваивать тайгу.
Эвакуация завершилась в августе 1933 года. Выжить на острове посреди Оби смогли 2856 человек.
Слухи, братские могилы, историческое наследие
Свидетели назинских событий говорят, что местные относились к происходящему на острове спокойно. В округе знали об ужасах, которые творятся. Более того, деревенские партийные активисты ловили беглецов с острова, которых с их помощью потом доставляли обратно. Периодически течение прибывало к берегам трупы, из-за чего слухи ползли всё ниже и ниже вдоль реки. Люди рассказывали друг другу о случаях людоедства.
После ликвидации лагеря местные жители посещали остров, чтобы косить сено и собирать там ягоды. Их не отпугивал даже трупный запах.
Даже спустя двадцать лет после событий на острове оставались следы пребывания переселенцев. В 1952 году местных хозяйственников отправили на покос на остров. Тогда люди , что на некоторых участках трава не растёт.
В 1989 году томские активисты занесли все возможные данные по назинскому острову в реестр Министерства культуры. Теперь это объект исторического наследия.
Письмо лично Сталину
Назинская трагедия стала прецедентом, после которого репатриации деклассированных прекратились. Кампанию по освоению Сибири и других регионов СССР за счёт ссыльных остановили.
Группа ссыльных Нарымского края в 1930-х годах Фото «Сибирь.Реалии»
Осенью 1933 года в Сиблаг прибыла комиссия, которая начала расследование произошедшего. Всё это стало следствием письма инструктора Нарымского наружного комитета партии Василия Величко. Он отправил его не по почте, а с человеком, который передал лично Сталину в руки. Итогом стал громкий скандал. На документы по Назино наложили гриф секретности. Документы стали доступны только в период гласности.
«Я трезво отдаю себе отчёт в том, что написать такое письмо, значит взять на себя большую ответственность. Я допускаю, что ряд моментов изложены не точно, могут не подтвердиться, или подтвердиться, но не полностью, допускаю, что многого я просто не знаю – потому, что пользовался неофициальными источниками», – написал Величко в письме.
В своём послании партийный работник указал на факты каннибализма, рассказал о слухах, которые ползут по округе, сообщил об эпидемии и ужасающей смертности. Также он написал о произволе, устроенном надзирателями. Коменданты и охранники избивали людей и эксплуатировали их, несмотря на бедственное положение.
Также Величко написал, что вместе с деклассированными элементами на остров попали члены партий. Они привезли с собой партийные билеты, кандидатские карточки, комсомольские билеты, паспорта, справки с заводов и другие документы, которые могли бы подтвердить их личность и несправедливость задержания в рамках паспортной кампании.
Величко привёл в примера водителя, вышедшего из дома за папиросами и наткнувшегося на патруль; 23-летнюю девушку-кондуктора, которая пошла в магазин за хлебом и была арестована, несмотря на наличие документов; слесаря, отправившегося в Москву с путёвкой на лечение. Известно, что под задержания попали родственники высокопоставленных партийцев.
Текст письма Василия Величко растянулся на . Большинство из указанных им фактов подтвердились в ходе расследования. В конце своего письма Величко на отдельной строке написал: «Хуже молчать».
Существует ещё один подробный о Назинской трагедии – от лица сотрудника учётно-распределительной части Александро-Ваховской штрафной комендатуры Сибирского ИТЛ Ивана Уварова. Он оказался в числе тех, кто принимал «деклассированные элементы» на остров возле Назино в 1933 году. Описывая ужасы, происходящие на острове, он завершает свой рассказ словами: «Но вины моей в этом нет. Виноват отрезок истории Родины, в который уложилась моя жизнь»
