- Специальный корреспондент
В 18 веке пьянство перестало считаться грехом. Выпивка стала неотъемлемым атрибутом светской жизни. Но это там, у элиты. С ними-то все понятно: денег много, времени свободного тоже немало. А что с другими слоями населения?
Вот тут уже интереснее. Чтобы скрасить тяготы и лишения военного похода, солдаты могли получить до 4 литров пива ежедневно, а матросам полагалось 4 чарки (почти пол-литра) водки еженедельно. А также, по усмотрению врача, в лечебных целях, можно было получить порцию вина. Это объяснялось его целебными свойствами. Но это в походе, а вот если войска стояли, и вокруг них тут же начинали роиться маркитанты, предлагая всякое нехорошее. Здесь уже требовалось вмешаться, что и сделал Петр, ужесточив наказания за проступки, совершенные по пьяни. Теперь алкогольное опьянение стало отягчающим обстоятельством «..ибо в таком случае пьянство никого не извиняет, понеже он в пьянстве уже непристойное дело учинил..» Но это по уставу, а в жизни могло быть иначе, особенно в гвардии. Так в 1741 году были жалобы, что солдаты являлись на службу грязные, убегали в самоволку, играли в карты, дебоширили в кабаках «и бл.цких домах», а также чинили обиды обывателям, дрались и стреляли на улице. Находились и такие, кто даже при такой вольнице умудрялся отличиться. Пьяный преображенец А. Фадеев стащил из царского дворца столовое серебро и медные кастрюли. Другой гвардеец, Г. Наумов, решил пострелять денег у французского посла, вломившись к нему в дом. А вот сержант Невского полка А. Ярославцев вообще всех переплюнул. После хорошего кутежа решил прогуляться с новой знакомой, а тут императрица эта, со своим экипажем. Капитан решил дорогу не уступать, и устроил знатную перебранку. Впоследствии вспоминал: «Экая-де великая диковинка, что выбранили-де мы генерала и ездовых. И сама-де государыня такой же человек. Как и я, только тем преимущество имеет, что царствует». Начальство же особых мер не принимало, ограничиваясь лишь приказами, чтобы не было пьяных в строю во время парадов и смотров.
Бюрократы от служивых пытались не отставать. Хотя отношение к их проделкам было строже. За пьянство могли арестовать, посадить на цепь, отправить в солдаты. Тем не менее, зачастую чиновники уходили среди рабочего дня в питейный дом и не возвращались, или возвращались, но служебные обязанности исполнять были не в состоянии. И ладно, если приказной был «стар, слаб и пьян», его уволить не проблема. Хуже, если он «в канцелярских делах знание и искусство имеет, токмо пьянствует». Были, конечно, и те, кто служили ревностно, хорошо владели грамотой, но таких становилось все меньше, и кадровый голод заставлял мириться со слабостями некоторых сотрудников. В 1737 году 17 чиновников из воеводской канцелярии попали под суд за растраты. Из них 13, помимо растрат, отлучались на пьянство и плохо умели писать. Иногда такой образ жизни приводил к трагическим последствиям. Писарь Шляхетского кадетского корпуса в 1747 году с 13 по 22 апреля был в запое, а с 22 по 29 в депрессии, 4 раза пытался утопиться в Неве, в конце концов его отправили в монастырь.
Кстати, насчёт монастырей. Там тоже веселиться умели. Однажды епископ Севский приехал в гости в монастырь недалеко от Глухова, а местный архиерей принялся веселить гостей. Тамада из него вышел хороший: выпили и пошли палить из пушек, и звонить в колокола, кому не досталось тянуть за веревку, тот бил в колокол палкой. Вскоре туда приехала комиссия из святейшего Синода! Как раз по душу архиерея. Жалоба поступила, что он только пьет, в церковь не ходит, всегда босиком, еще и монахов безвинно наказывает. Решили обсудить это на обеде у земского судьи. И в ходе обеда, подвыпив, решили устроить файер-шоу, дам фейерверками напугать. Но наш герой снова отличился: «Мой архиерей, зажегши сам на свече фонтан, бросил на петропавловского архиерея и трафил ему в самую бороду. Борода сильно засвирищела и бросилась к бегающим, смеющимся, кричащим, ахающим чепчикам (дамам) и составила странную группу». Низшее духовенство не отставало от своих начальников. Андрей Болотов, помещик и агроном, считал, что, все, кто учился в семинариях, становились там пьяницами, и приводит в пример Богородицкого попа, который вообще не понятно, как службы вел, вечно кривой ходил, а затем «был на сговоре у мещанина, пил вино до тех пор, покуда тут и умер», а лекарь под давлением церковного начальства написал, что смерть произошла в результате болезней. Синод пытался бороться с этим пагубным явлением внутренними силами, но успеха это не имело. Дошло до того, что за пьяных священнослужителей стали объявлять награды: за священника 1 рубль, за дьякона 75 копеек, за церковника 50 копеек.
В школах ситуация была не лучше. Работа преподавателя всегда была полна стрессов, только вот в 18 веке антистрессовых игрушек еще не было. Вот и приходилось пить. Один вологодский учитель отличился не только любовью «замахнуть» перед уроком, но и собственной системой оценивания: «если ученик запинался, тогда ругательства сыпались градом. Чертова заслонка, филин запечной, кобылья рожа и подобные фразы делом обычным. Дураком и канальей называл он в похвалу». Можно подумать, что это был единичный случай, но скорее всего это не так. В 1814 году Министерство народного просвещения издаст циркуляр, в котором признают, что пьяные учителя неспособны к отправлению должностных обязанностей, и впредь за пьянство они будут уволены без аттестата и «распубликованы в ведомостях».
Такие дела. Только народ втянулся, как тут же стали бить по рукам. Просвещение у них, видите ли, простому человеку уже и выпить нельзя! Или можно? Конечно можно. Только места знать надо. Но об этом потом.
Желаю, чтобы все!
Источники:
И. В. Курукин, Е.А. Никулина «Повседневная жизнь русского кабака».
В.В. Похлебкин «История водки»
Автор: Александр Морозов.
Вот тут уже интереснее. Чтобы скрасить тяготы и лишения военного похода, солдаты могли получить до 4 литров пива ежедневно, а матросам полагалось 4 чарки (почти пол-литра) водки еженедельно. А также, по усмотрению врача, в лечебных целях, можно было получить порцию вина. Это объяснялось его целебными свойствами. Но это в походе, а вот если войска стояли, и вокруг них тут же начинали роиться маркитанты, предлагая всякое нехорошее. Здесь уже требовалось вмешаться, что и сделал Петр, ужесточив наказания за проступки, совершенные по пьяни. Теперь алкогольное опьянение стало отягчающим обстоятельством «..ибо в таком случае пьянство никого не извиняет, понеже он в пьянстве уже непристойное дело учинил..» Но это по уставу, а в жизни могло быть иначе, особенно в гвардии. Так в 1741 году были жалобы, что солдаты являлись на службу грязные, убегали в самоволку, играли в карты, дебоширили в кабаках «и бл.цких домах», а также чинили обиды обывателям, дрались и стреляли на улице. Находились и такие, кто даже при такой вольнице умудрялся отличиться. Пьяный преображенец А. Фадеев стащил из царского дворца столовое серебро и медные кастрюли. Другой гвардеец, Г. Наумов, решил пострелять денег у французского посла, вломившись к нему в дом. А вот сержант Невского полка А. Ярославцев вообще всех переплюнул. После хорошего кутежа решил прогуляться с новой знакомой, а тут императрица эта, со своим экипажем. Капитан решил дорогу не уступать, и устроил знатную перебранку. Впоследствии вспоминал: «Экая-де великая диковинка, что выбранили-де мы генерала и ездовых. И сама-де государыня такой же человек. Как и я, только тем преимущество имеет, что царствует». Начальство же особых мер не принимало, ограничиваясь лишь приказами, чтобы не было пьяных в строю во время парадов и смотров.
Бюрократы от служивых пытались не отставать. Хотя отношение к их проделкам было строже. За пьянство могли арестовать, посадить на цепь, отправить в солдаты. Тем не менее, зачастую чиновники уходили среди рабочего дня в питейный дом и не возвращались, или возвращались, но служебные обязанности исполнять были не в состоянии. И ладно, если приказной был «стар, слаб и пьян», его уволить не проблема. Хуже, если он «в канцелярских делах знание и искусство имеет, токмо пьянствует». Были, конечно, и те, кто служили ревностно, хорошо владели грамотой, но таких становилось все меньше, и кадровый голод заставлял мириться со слабостями некоторых сотрудников. В 1737 году 17 чиновников из воеводской канцелярии попали под суд за растраты. Из них 13, помимо растрат, отлучались на пьянство и плохо умели писать. Иногда такой образ жизни приводил к трагическим последствиям. Писарь Шляхетского кадетского корпуса в 1747 году с 13 по 22 апреля был в запое, а с 22 по 29 в депрессии, 4 раза пытался утопиться в Неве, в конце концов его отправили в монастырь.
Кстати, насчёт монастырей. Там тоже веселиться умели. Однажды епископ Севский приехал в гости в монастырь недалеко от Глухова, а местный архиерей принялся веселить гостей. Тамада из него вышел хороший: выпили и пошли палить из пушек, и звонить в колокола, кому не досталось тянуть за веревку, тот бил в колокол палкой. Вскоре туда приехала комиссия из святейшего Синода! Как раз по душу архиерея. Жалоба поступила, что он только пьет, в церковь не ходит, всегда босиком, еще и монахов безвинно наказывает. Решили обсудить это на обеде у земского судьи. И в ходе обеда, подвыпив, решили устроить файер-шоу, дам фейерверками напугать. Но наш герой снова отличился: «Мой архиерей, зажегши сам на свече фонтан, бросил на петропавловского архиерея и трафил ему в самую бороду. Борода сильно засвирищела и бросилась к бегающим, смеющимся, кричащим, ахающим чепчикам (дамам) и составила странную группу». Низшее духовенство не отставало от своих начальников. Андрей Болотов, помещик и агроном, считал, что, все, кто учился в семинариях, становились там пьяницами, и приводит в пример Богородицкого попа, который вообще не понятно, как службы вел, вечно кривой ходил, а затем «был на сговоре у мещанина, пил вино до тех пор, покуда тут и умер», а лекарь под давлением церковного начальства написал, что смерть произошла в результате болезней. Синод пытался бороться с этим пагубным явлением внутренними силами, но успеха это не имело. Дошло до того, что за пьяных священнослужителей стали объявлять награды: за священника 1 рубль, за дьякона 75 копеек, за церковника 50 копеек.
В школах ситуация была не лучше. Работа преподавателя всегда была полна стрессов, только вот в 18 веке антистрессовых игрушек еще не было. Вот и приходилось пить. Один вологодский учитель отличился не только любовью «замахнуть» перед уроком, но и собственной системой оценивания: «если ученик запинался, тогда ругательства сыпались градом. Чертова заслонка, филин запечной, кобылья рожа и подобные фразы делом обычным. Дураком и канальей называл он в похвалу». Можно подумать, что это был единичный случай, но скорее всего это не так. В 1814 году Министерство народного просвещения издаст циркуляр, в котором признают, что пьяные учителя неспособны к отправлению должностных обязанностей, и впредь за пьянство они будут уволены без аттестата и «распубликованы в ведомостях».
Такие дела. Только народ втянулся, как тут же стали бить по рукам. Просвещение у них, видите ли, простому человеку уже и выпить нельзя! Или можно? Конечно можно. Только места знать надо. Но об этом потом.
Желаю, чтобы все!
Источники:
И. В. Курукин, Е.А. Никулина «Повседневная жизнь русского кабака».
В.В. Похлебкин «История водки»
Автор: Александр Морозов.
