- Специальный корреспондент
Мой магазин на Ивана Франко заработал. Первые дни было особенно тяжело. Поставщики привозили товар, говорили, что очень красиво, и уезжали. Я с продавщицами распихивал его по морозильным камерам, холодильникам и полкам. Работа кипела.
Кофейный аппарат пахал как сумасшедший, потому что первые посетители боялись зайти внутрь, в наш мир хаоса и беспорядка, и ограничивались покупкой кофе.
Но наконец-то всё было разложено, расставлено, настроено и прибрано. Я вышел наружу, вдохнул воздух полной грудью. Ко мне подошёл невысокий щуплый мужичок и спросил:
– Это помещение 7Н?
– Оно самое, – ответил я.
– А где мне найти его владельца – Бориса Николаевича? – поинтересовался незнакомец.
– Ельцин умер, и уже давно, – пошутил я.
– Не Ельцина, – строго посмотрев на меня, продолжил мужичок. – Я ищу Фёдорова Бориса Николаевича.
– Я Фёдоров. Но не Борис, а Вадим, – доложил я.
Незнакомец достал несколько листков и начал в них копаться. Затем произнёс, внезапно посветлев лицом:
– Точно! У меня на повестке написано «Борис», а в постановлении – «Вадим». Вы-то мне и нужны.
– Мне – это кому? – спросил я.
Мужичок ловким движением извлёк из нагрудного кармана удостоверение, развернул его и показал мне. Там, на фото, я увидел его, одетого в форму, и узнал, что это Кирилл Владиславович Шутов, который является инспектором налоговой службы номер восемь.
Я не менее ловко достал свой смартфон и сфотографировал документ, а потом, широко улыбнувшись, спросил:
– Чем обязан?
– Да вот ищу вас, чтобы повестку вручить, – сообщил инспектор и улыбнулся в ответ.
– А чего не по месту жительства? – уточнил я с более широкой улыбкой.
– Да посылали мы вам письма, только они почему-то до вас не доходят, – ответил Шутов и попробовал улыбнуться ещё шире, но это у него почему-то не получилось, и он просто склонил голову набок.
– А в чём, собственно, дело? – перешёл я на деловой тон.
– Дело на вас заведено. Валютные нарушения, – Кирилл Владиславович тоже посуровел и вернул голову в первоначальное положение. – Надо прийти к нам на беседу 21 июня. Сможете?
– Смогу, – сказал я, выражая всем своим видом желание сорваться с места и бежать в налоговую инспекцию. – А что за нарушения?
– Не знаю, – приложив руку к области сердца, ответил мужчина, – но вам грозит штраф от двадцати до сорока процентов.
– Сорока процентов от чего? – поинтересовался я.
– Мне это неизвестно, моё дело маленькое, – произнёс инспектор. – Я должен вам вручить повестку и постановление. Вы не против?
– Вручайте, – разрешил я.
Шутов вытащил ещё несколько листочков, на двух из которых я расписался. Это были сама повестка и постановление № 77082315100092600001 о возбуждении дела об административном правонарушении.
Документы почему-то были без печатей и представляли собой копии очень плохого качества, включая подписи. Пока я разглядывал эти бумаги, Кирилл Владиславович распрощался и ушёл, напомнив мне о штрафе в двадцать процентов. А я стал ждать назначенную дату, чтобы узнать, за что меня хотят оштрафовать.
Но быть в неведении до конца июня мне не пришлось. На следующий день раздался звонок и бодрый голос спросил Вадима Николаевича. Незнакомый мужчина представился Владиславом Загребулько и сказал мне:
– Мы вам повестку послали. А не могли бы вы пораньше прийти к нам на беседу?
– Могли бы, – ответил я. – А когда?
– Да хоть завтра, – весело произнёс собеседник. – В три часа дня вас устроит?
– Устроит, – согласился я и добавил: – Непременно буду.
На следующий день около трёх я уже оформлял пропуск в восьмой налоговой инспекции для прохождения процедуры допроса. Встретил меня Кирилл Владиславович. Вместе с ним мы поднялись на седьмой этаж.
– Вы опротестовывать решение будете? – спросил он меня в лифте.
– Я ещё не знаю, о чём это решение, – сказал я. – Неизвестно, что опротестовывать-то.
– И не надо, – положив руку мне на плечо, заговорщически прошептал мне Шутов. – Эти адвокаты только деньги берут и ничего не делают. А с нами бодаться себе дороже. Мы же налоговики. А налогов сейчас собирается мало. Любой суд будет в нашу пользу.
– Это точно. Адвокаты только деньги берут, – кивнул я. – А вы сила. Вы государство.
Мы вошли в кабинет, где Кирилл Владиславович представил меня своему начальнику – тому самому Загребулько, который, в противовес тщедушному Шутову, был довольно крупным и в то же время подтянутым мужчиной примерно моего возраста.
– Владислав, – представился он. – Зовите меня просто по имени. Меня так все друзья зовут.
– Фёдоров, – в ответ сказал я. – Очень рад нашему знакомству. Зовите меня по фамилии.
Загребулько предложил мне присесть и начал допрос – задавал вопросы, заранее напечатанные на бумаге, и от руки вписывал в них ответы. Вопросы были разные, в том числе о моих жёнах (бывших и нынешних). Потом беседа плавно перешла к недвижимости, которую я продал в Чехии.
– Кому продали? – поинтересовался начальник.
– Квартиру – украинцам. Дом – сербам, – сообщил я и достал из своего портфеля захваченные с собой документы.
Но Владислав, даже не взглянув на них, спросил меня:
– Деньги как перевозили в Россию?
И тут я заметил, что у него дрожат кончики пальцев. Он перехватил мой взгляд и убрал руку под стол.
– В чемоданчике перевозил, – ответил я. – Чемодан чёрного цвета польской фирмы «Витчен». Кстати, хорошего качества. Рекомендую.
– А чего не переводами? – допытывался Загребулько. – Через уполномоченные банки.
– Так санкции же. Переводы не делают, – сказал я. – Пришлось снимать кроны, переводить их в доллары и везти, как в старые добрые времена. Декларации и всё прочее у меня есть.
Я достал из портфеля очередную пачку подготовленных документов, но Загребулько тоже их проигнорировал. Он устало вздохнул и произнёс:
– В общем, таить не буду: вы нарушили статью 15.25 КоАП РФ и вам грозит штраф двадцать процентов, а может, и сорок.
– Я человек малограмотный, – тихо начал я. – Тяжёлое детство. Даже высшего образования нет. Приборостроительный техникум в Серпухове, и то с тройками. Вы скажите, сколько это в деньгах?
Владислав вздохнул, достал из недр ящика стола калькулятор, пощёлкал по клавишам. Потом зачем-то оглянулся на своего тщедушного помощника и выдал:
– Если брать по минимуму, а именно двадцать процентов, то получается сто двадцать девять миллионов рублей.
И он замолчал, глядя мне прямо в глаза. Молчал и я, переваривая информацию. Прошла минута, другая. Я заговорил первым:
– А чего так много-то? Моя недвижимость в несколько раз дешевле ваших двадцати процентов.
– Ну как же... – вдруг засуетился начальник. – Вот. Я на дату продажи вашей недвижимости курс кроны смотрел. Умножил на сумму, которая к вам на счёт пришла, а потом двадцать процентов вычислил.
– То есть вы хотите сказать, что моя двушка в Праге и дом под Прагой стоят полмиллиарда рублей? – поинтересовался я.
– Так вот же курс, – Загребулько сунул мне под нос свой смартфон с открытой страницей РБК.
– Во-первых, – медленно произнёс я, – у чешской кроны немного другой курс, чем у норвежской.
– А, точно, вот. Но тут небольшая разница, – Владислав полистал страницу на смартфоне и нашёл нужную крону.
– А во-вторых, – всё так же с расстановкой негромко продолжал я, – тут указан курс за десять рублей, а не за один.
Начальник полистал смартфон, выматерился, придвинул калькулятор, всё пересчитал. Настроение у него заметно упало. Он сообщил:
– Да. Не сто двадцать девять. Но всё равно приличная сумма набегает. На однушку в спальном районе тянет. Подпишите тут и тут. Копию я вам сейчас дам.
Он пододвинул мне листочки с допросом. Я их внимательно прочитал и подписал.
– Я вижу, что вы нормальный человек, – оправившись от разочарования, сказал он мне, – и я поговорю с начальством. Может, вам и снизят штраф.
– Поговорите, пожалуйста, – попросил я. – Однушки в спальном районе под ногами не валяются.
– Поговорю, – пообещал Загребулько, – вот приеду из отпуска и сразу поговорю. Кирилл, проводи господина Фёдорова.
Схватив подписанные мною бумаги, Владислав скрылся за ближайшим шкафом.
Я же, сложив так и не понадобившиеся документы в портфель, встал и пошёл вслед за молчавшим всё это время Шутовым. В лифте он сказал мне:
– Владислав – классный парень. Он молодец. Очень его уважаю.
– Вы все тут молодцы, – я потрепал тщедушного по плечу. – И я тоже всегда уважал людей в погонах.
– Я думаю, он договорится, чтобы вам штраф скостили. Его наверху ценят, – продолжил Кирилл Владиславович. – Или вообще, может быть, без штрафа обойдётся.
– Было бы здорово, – согласился я. – А почему меня к вам в налоговую вызвали, а не туда, где я прописан и проживаю?
– Наверное, у ваших нет валютного отдела, – пожал плечами Шутов, – вот к нам ваше дело и направили.
– Ну да, ну да, – закивал я. – Откуда на Рублёвке валютный отдел?
Лифт доехал до первого этажа. Мы вдвоём вышли на улицу и тепло распрощались. Я сел в машину и поехал по московским пробкам домой. Визит в чужую налоговую занял у меня полдня.
На следующий день я, как обычно, приехал к десяти часам в свой недавно открытый магазинчик. Не успел я отворить дверь, как раздался звонок. Из телефона радостно вещал Владислав:
– Здравствуйте! Я с утра уже был в главке и порешал ваш вопрос. Хорошие новости!
– Замечательно! – тоже с радостью закричал я. – Очень рад вас слышать. Очень рад!
– Надо бы встретиться, – продолжил собеседник. – Подъезжайте к нам в налоговую. Адрес вы уже знаете.
– Не могу, у меня тут завал, – огорчил я его. – Открытие магазина. Поставщики, счета и продавцы. Зашиваюсь. Лучше вы к нам. Адрес ваш коллега знает.
– Хорошо, скоро буду, – коротко ответил Загребулько и повесил трубку.
И действительно, совсем скоро, через десять минут, он вошёл в мой магазин. Возникло ощущение, что главк налоговой, где решался мой вопрос, находился на соседней улице.
Владислав поздоровался со мной за руку и плюхнулся на барный стул, стоявший у окна моего заведения, где я оборудовал барную стойку для коротких перекусов. Я присел на соседний.
– Красивый магазинчик, – сказал Загребулько и подвинул к себе стопку салфеток, лежащих рядом с его рукой.
Он покопался в карманах, вытащил на свет божий авторучку, что-то написал на салфетке и подвинул её ко мне. Там аккуратным почерком было написано «десять процентов».
– Вот, – произнёс он, – удалось договориться о снижении штрафа для вас.
– Спасибо большое, – проникновенно поблагодарил я. – Вот спасибо, так спасибо.
– Не за что, – скромно сказал Владислав.
– А это всё каким образом будет? – спросил я. – Наликом или как-то по-другому?
– Всё абсолютно законно, – прервал меня налоговик. – Не переживайте. Всё законно.
– Я вчера забыл от вас протокол допроса забрать, – произнёс я и тут же поправился: – Копию протокола допроса. Как-то растерялся и забыл. Можно будет получить? А то я расписался, что получил, но сам ничего не получил. А хочется получить.
– Да не вопрос, – снисходительно бросил Загребулько. – Хотите, я вам на «Ватсап» сброшу? Вообще не проблема. О другом думайте. Вы просто сейчас подумайте о штрафе, деньги соберите. А я сегодня в отпуск уезжаю на недельку. Вечером – самолёт.
– И куда летите? – поинтересовался я.
– В Турцию, – улыбнувшись, ответил Владислав.
Настроение у него, судя по всему, было отличное.
– А чего не в Крым? – поинтересовался я.
– Да вы шутник, батенька, – рассмеялся налоговик, – смешной вы. Ладно, я поехал. Через неделю встретимся.
И он убежал.
А я вечером рассказал жене об этом разговоре и даже продемонстрировал салфетку с надписью.
– Что же делать? – испугалась она.
– Ничего не делать, – ответил я, – это обычные жулики. Я таких в девяностые насмотрелся. Один в один. Как по учебнику шпарят. Тем более на эту статью, которой меня пугают, мораторий введён Госдумой до конца года.
– В налоговой жулики? – удивилась Леночка.
– Там тоже люди работают, – глубокомысленно заметил я, – разные люди. Есть среди них хорошие, профессионалы, а есть Загребулько. Такова жизнь.
– Надо что-то делать, – сказала жена и принялась звонить знакомым адвокатам в Прагу, которые, изучив вопрос, дали тот же ответ, что и я: мол, жулики это.
Для её успокоения я ещё набрал номер телефона доверия ФСБ.
– Здравствуйте, – произнёс в трубке суровый мужской голос.
– Здравствуйте, – ответил я.
– Вы позвонили на телефон доверия Федеральной Службы Безопасности России. Наш разговор записывается, – продолжил мужчина. После этого он рассказал, как правильно пересекать границу.
Внимательно выслушав ненужную мне информацию, я хотел было что-то спросить, но не успел, потому что в трубке снова раздалось:
– Здравствуйте! Вы позвонили на телефон доверия Федеральной Службы Безопасности России. Наш разговор записывается.
И дальше опять рассказ про границу.
«Робот, – понял я. – Все живые сотрудники украинских диверсантов ловят».
Я послушал ещё сурового эфэсбэшного робота, поговорил с ним о погоде и о налогах в России. Затем повесил трубку.
Две недели прошли в делах и заботах. Я уже и забыл про восьмую налоговую. Но они, как оказалось, обо мне помнили. В выходные позвонил Загребулько и сообщил мне:
– Болел я. Только из отпуска вернулся и сразу заболел.
– А надо было в Крым ехать, – со злорадством сказал я. – В этой Турции сплошная антисанитария и микробы турецкие. А в Крыму всё-таки всё наше, родное, привычное.
– Всё шутите, – проворчал Владислав. – Я завтра подъеду. Вы не против?
– Приезжайте, – согласился я и повесил трубку.
На следующий день налоговик несколько раз звонил мне и спрашивал, на месте ли я.
– Отъехал по срочному делу, – отвечал я каждый раз. – Скоро буду.
Но позже Загребулько сообщил, что он уже ждёт меня в моём магазине. Я подъехал туда минут через двадцать после его звонка. Зашёл в помещение, поздоровался с продавщицами. Владислав появился через минуту. Видимо, ждал на улице.
– Присаживайтесь, – кивнул я на барные кресла, – посидим, покалякаем о делах наших скорбных.
– Так может, на улице? – налоговик покосился на висящую над ним видеокамеру.
– Нет, – ответил я, – у меня ноги болят. Да и в ногах правды нет. В чём правда? Не в ногах.
Загребулько вздохнул и вскарабкался в кресло. Он как-то съёжился, прижал свой кожаный портфель к груди. Я сел рядом, повернулся к нему и весело сказал:
– Ну, давайте ваши документы, постановление или что там у вас. И протокол предыдущего допроса.
– Так это... – криво улыбнулся Владислав, – я вам их потом привезу. Сейчас съезжу в главк и вернусь с документами. С постановлением и протоколом. Вы мне просто дайте то, о чём договаривались, и я поеду.
– А о чём вы договаривались? – удивлённо спросил я.
– Ну вот, я вам на листочке писал, – вздохнул он.
– Вы мне написали «десять процентов», – ответил я. – Сколько это в рублях? Вы мне в прошлый раз сто двадцать девять миллионов насчитали.
– Мы потом пересчитали, – пискнул Владислав.
– Так сколько это в цифрах-то? – уточнил я.
Тот заёрзал, полез в портфель, долго копался в нём и наконец-то выудил оттуда авторучку. Потом протянул руку и взял из стопки салфеток верхнюю.
– Салфетки быстро заканчиваются, – вздохнул я, – не успеваю покупать. Сразу исчезают. Не по назначению используют все кому не лень.
Загребулько кивнул и принялся корябать цифры на салфетке.
– Что там? – поинтересовался я.
Налоговик протянул салфетку мне поближе, но из рук её не выпустил.
– Миллион рублей?! – громко воскликнул я. – Наликом, что ли?
Владислав затравленно кивнул и оглянулся на стоявших рядом покупателей.
– Так вы бы предупредили, – протянул я разочарованно, – я бы собрал сумму. Думал, у нас будет договор какой-то, оплата безналом, все дела, как положено.
– Да нет же, – выдохнул Загребулько. – Вы мне сейчас вот эту сумму даёте, я еду в главк и привожу вам постановление о том, что дело прекращено.
– С собой такой суммы нет, – тяжело вздохнув, сказал я. – Завтра. Давайте завтра?
– Хорошо, – кивнул он. – Я завтра приеду.
Он попытался встать, но я остановил его, положив свою руку ему на колено. Я понизил голос и, заговорщически подмигнув, произнёс:
– Тут у меня к вам щекотливый вопрос. Вы должны мне помочь.
– Слушаю вас, – так же негромко ответил Владислав и подался ко мне всем корпусом.
– Тут такое дело... – вздохнул я. – Я сейчас пишу фельетон и вот не знаю, оставлять мне действительные имена и фамилии или поменять их? Как считаете?
– Какие имена и фамилии? – сглотнув, спросил налоговый инспектор.
– Ну как, какие? – удивился я. – Ваши фамилии и имена. Я про вас фельетон пишу. Вот про эту историю о ста двадцати девяти миллионах.
В глазах у Загребулько промелькнул страх. Его руки задрожали, как две недели назад в его кабинете. Он осипшим голосом сказал:
– Как посчитаете нужным. Я так понимаю, вы мне ничего не дадите, и завтра мне не приходить.
– Правильно понимаете, – кивнул я. – Лучше меня забыть, как страшный сон. И вообще, прекращайте вы всякой дурью заниматься. Карьерой рискуете. Ох как рискуете.
– Я человек маленький, – прошептал Владислав, – моё дело было принести от вас и передать.
– Мне за полгода жизни в России вот такие маленькие люди вот уже где, – я ткнул расставленными пальцами себе под кадык. – Достали вы уже, маленькие люди. Прям испытываю желание взять автомат Калашникова. Но его у меня нет. Зато есть фельетон.
– Я пошёл, – Загребулько слез с кресла и вдруг засунул скомканную салфетку с написанными на ней цифрами себе в рот. Начал её жевать. Промычал что-то вроде «до свидания».
– Прощайте, – сказал я. – Мы больше никогда не увидимся, надеюсь.
Он кивнул и, давясь салфеткой, выбежал на улицу. А я поехал домой – дописывать фельетон по горячим следам.
© Вадим Федоров
